Художница Валерия Весна-Богданова в интервью для The Kult Talk рассказала, как отсутствие формального образования повлияло на её уникальный стиль, подчеркнула важность честности в творчестве, а также рассказала о том, как её работы помогают людям находить гармонию и вдохновение.
Вы начали рисовать в 19 лет без академического образования. Какой момент стал для вас поворотным в осознании себя как художника?
Моё стремление к чему-то волшебному, к миру желаний, молитв и медитаций началось давно. Хотя я не привязываю себя ни к какой религии, я чувствую энергию и связь, скажем так. Однажды я случайно наткнулась на объявление в социальных сетях о том, что собирается группа туристов из Беларуси на йога-ретрит в Украину. Горы, медитация, ночевки в палатках, купания в водопадах, озёрах и так далее. В тот период времени я работала в ресторане официанткой. Втихаря от директора ресторана я взяла отпуск и уехала на неделю туда, где изменилась вся моя жизнь. Мне было страшно, конечно, остаться без работы в таком красивом месте (ресторан Бергамо, Минск, Беларусь), но я чувствовала, что мне нужно уехать в горы и «ловить дзен».
Спустя четыре дня моих скитаний по Карпатам, подключив телефон к интернету, я получила сообщение, что могу больше не выходить на работу. Александр (директор) не особо меня воспринимал как личность, так как я практиковала йогу, не ела мясо и, увидев мои сторис в инсте, он меня уволил с идеей того, что я не буду гостям продавать мясо (смеюсь, но наши страхи имеют свойства сбываться). Возможно, у него были на то другие причины, но сейчас я искренне ему благодарна за это, так как через мой страх я нашла дело моей жизни — любовь к искусству. Если бы мне кто-то сказал, что я буду художником, я бы не поверила.
Поворотным событием стало то, что мне правда было очень грустно, что я потеряла работу. Рядом со мной сидела девушка Кристина, которая рисовала акварелью пейзаж гор. Я взяла у неё листочек и краски, чтобы попробовать срисовать папоротник, который лежал передо мной (до этого я рисовала сердечки на полях в школьных тетрадках), и, конечно же, у меня ничего не получилось. Тут я расстроилась вдвойне: мол, с работы уволили, папоротник нарисовать не можешь, а что ты, Лера, вообще можешь (такие вопросы возникли у меня в голове к самой себе).
И я просто смешала все краски на листе, разлила воду, кофе, шёл дождь — я устроила такой бардак, но мне стало так хорошо внутри оттого, что мне было куда выразить все мои чувства. Я начала плескать краски, швырять кисточку, что-то творила и улетела куда-то в космос.
Работа была завершена спустя несколько часов, а может, минут, и я забыла о ней. Но вся группа туристов обратила внимание на рисунок, попросив меня создать ещё что-то, так как в этом присутствовала некая манящая энергия. С тех пор я ни разу не расставалась с творчеством. Рисунок, кстати, я больше никогда не видела. Но очень хотелось бы.
Как отсутствие формального обучения повлияло на ваш стиль? Чувствовали ли вы свободу или, наоборот, ограничения?
Сперва мне говорили: «Тебе нужно получить образование, чтобы быть хорошей женой и получать хорошую зарплату», когда я после школы, в 17 лет, уехала работать уборщицей в столовой. Людей это бесило: мол, «Почему Богданова не как все?». Затем, когда искусство появилось в моей жизни, мне говорили: «Тебе нужно получить образование, чтобы рисовать как мастер». Окей. А кто-то спросил меня, хоть раз, чего я хочу? Люди не умели разделять «нужно» и «хочу». А я учусь, до сих пор, но смело могу послать в жопу снобов, которые навязывают мне своё.
Я считаю особенным даром то, что изнутри себя я могу доставать каждый раз что-то новое и неизведанное, потому что я не знаю, как должно быть правильно, когда рисую.
Вообще, забудьте про «правильно». И про «неправильно». Я до сих пор об этом ничего не знаю. Опирайтесь на чувства — это большая подсказка для эмоциональной части каждого из нас.
Чувства всегда приводят к чему-то глубокому и живому. Если я ловлю резонанс с картиной и у меня внутри щелкает что-то — я оставляю её. Если нет — я переделываю и исследую дальше и дальше, пока не найду то самое.
Возможно, да, образование даст мне что-то большее, но мне так интересно копаться в недрах самой себя и оттуда доставать всё на холст. Когда захочу — пойду и получу это ваше образование. Вопрос: потому что я хочу или потому что это нужно? Ответ вы поняли. Моя свобода — в чувствах. И я это выбрала осознанно.
Ваш псевдоним «Весна» отражает идею расцвета. В какой момент вы поняли, что именно это состояние станет лейтмотивом вашего творчества?
Весна — это моё любимое время года. Когда всё расцветает, идёт дождик, распускаются цветы. На улице ещё не жарко и не холодно. Прохладно, но тепло. Обожаю. Когда я начала создавать много картин, мне хотелось подписывать их коротко. Лера плюс что-то. Чтобы звучало гармонично и легко. Так и пришла она — Весна. Уже сейчас я подписываю Весна-Богданова, но могу лениться и просто написать VVB. И подпись.
Вы говорите, что обнаженность — это не просто отсутствие одежды, а состояние уязвимости и честности. Как эта концепция проявляется в ваших работах?
Сейчас, например, я честно и искренне отвечаю на каждый вопрос. Соответственно, это про наготу души — ты просто такой, какой ты есть, и тебе нечего скрывать. Где-то ругнешься матом, где-то сморозишь что-то красивое, а где-то, допустим, забудешь поставить запятую. Так вот.
Я часто слышу, как люди привыкли себя осуждать: «Я слишком какой-то не такой». Круто! Зато ты, чувак, настоящий. И представь, сколько людей тебя любит таким, какой ты есть. За то, что ты здесь, существуешь, со всеми твоими горбинками, соринками и морщинками.
Мне кажется, красота, искренность и честность в том, что мы способны принимать самих себя в своём естестве и не скрываться от мира. Быть, а не казаться. Вот мне, например, нравится ругаться матом, читать рэп, даже если я не знаю слов, а вечером рассказывать подругам, как мантра Ant Na Seftee поменяла мою жизнь, и вот Ангелочки вокруг — это наши друзья, и они нас охраняют и ведут. (Прим. ред. — мантра, связанная с личной практикой и философией художника). Это я, со всеми моими гранями, сторонами, и в одной личности может уместиться множество качеств, с которыми окей.
Да, сегодня я рисую абстракцию «Чёрное на чёрном», а завтра создаю на заказ в Лондон картину для невероятно богатой женщины, которая хочет усилить свою женскую энергию, так что ей розового цвета холст, пожалуйста. (Это ты, Лера, типа абстракционист и скульптор? А так можно?) Нужно.
Я к тому, что это и есть нагота — быть собой. И тёмными, и белыми, и косыми, и ровными, и правыми, и левыми. Такими, какими захочешь. Главное — с любовью. Нет граней. Ограничений тоже. За это мы себя принимаем, любим, и мир отвечает нам тем же. Мне всё равно — какой ты. Главное — то, что ты настоящий. You know what I mean?
Как выглядит ваш процесс создания картины? Начинаете ли вы с конкретной идеи, или интуиция ведет вас в моменте?
Процесс я отдаю чему-то выше, чем я. Никогда не знаю, что получится в конечном результате. Оно само рождается. Я лишь провожу и наблюдаю. Чувствую. Помните?
Вы путешествовали и работали в разных странах. Как каждая из них повлияла на вашу художественную практику?
Минск, Беларусь — мне 19 лет, начинаю карьеру художника, параллельно работаю в ресторане (третий, по счету и самый любимый «Ronin»). Ольге Михайловне привет, она была первой, кто приобрела мою работу за пятьдесят баксов. Благодаря моей болтливости с гостями, они просили показывать им картины, чтобы поддержать мою мечту и приобрести что-то в свою коллекцию. В 20 лет эта мечта сбылась — я улетела одна на Бали (когда он еще не был мейнстримом). Не знаю, откуда во мне была столько смелости. На Бали ко мне пришла абстракция другого уровня, скажем так, посерьезнее. Помню, как картину, которую я написала за три минуты, выкупили в США — это было для меня настоящим откровением. Тогда появилась мотивация развиваться и пробовать новые вещи.
Позже, в 21 год, я вернулась в Минск во время пандемии и продолжила практиковать интуитивную живопись. Я создала множество работ, которые до сих пор не знаю, где. После этого я переехала во Львов, откуда отправилась в Киев. В Украине была удивительная энергетика, творческий комфорт, который позволил мне рисовать что-то глубокое, развивая чувство насмотренности.
Загадала желание встретить брюнет-Москвича, фотографа-видеографа, чтобы вместе жить в Москве и культурно развиваться. И, через два месяца, это желание сбылось — я уехала в Москву. В 22 года произошла работа, которая принесла мне популярность и отклик у множества людей, для которых я могу творить. Тот момент, когда Миша (брюнет-Москвич, которого я любила, с которым рассталась два года назад) улетел в Америку, оставил меня в одиночестве, но я хотела передать свои чувства в искусстве.
Я взяла масляные краски, хотя всегда использовала акрил, и создала текстуру, ваби-саби, как говорят японцы. Это позволило мне увидеть на холсте нечто, что напомнило мне о Женщине и волшебном месте, которое награждено удовольствиями. Тогда моя жизнь изменилась, и я нашла новые практики и ритуалы, которые дали мне поддержку и возможности для дальнейшего творчества. После этого моя жизнь продолжила удивительным образом разворачиваться, включая эмиграцию в Америку в 23 года.
Теперь мне 26, и я все еще в Америке, продолжаю творить и находить отклик в сердцах зрителей, женщин и мужчин, с которыми мы объединяемся через творчество. Жизнь — удивительное путешествие. Интересно, что будет впереди.
Вы изучаете психологию личности. Как это знание отражается в ваших работах? Помогает ли оно глубже понимать людей, для которых вы создаете картины?
Изучение психологии личности помогает мне глубже понимать людей, для которых я создаю картины. Когда я получаю заказ, особенно на абстрактную работу в интерьер, для меня важно не только учитывать пространство, в котором она будет находиться, но и прочувствовать самого человека — его внутренний мир, настроение, желания, мечты. Я всегда задаю вопросы: какие цвета ему близки? В каком состоянии он хочет находиться? Какие эмоции его наполняют или, наоборот, каких ему не хватает? Эти детали помогают мне подобрать палитру, которая будет органично резонировать с его душевным состоянием. В результате я не просто создаю произведение искусства, а помогаю человеку видеть в картине отражение самого себя — своих чувств, энергии, мечт.
Это позволяет работе не просто дополнять интерьер, а становиться важной частью жизни, источником вдохновения и силы. Это и есть некое Волшебство. Главное — на него настроиться. И довериться.
Вы рассказывали, что ваше искусство обладает исцеляющим эффектом. Можете ли вспомнить случай, который особенно ярко это подтвердил?
Моё искусство исцеляет людей, потому что оно связано с глубокими чувствами, мечтами и состояниями, которые мы все проживаем. Оно становится отражением внутренних переживаний, помогает людям соединяться с самими собой и с тем, чего они по-настоящему хотят.
Я помню историю, когда Юля Василевская (Прим. ред. — основательница бренда YuliaWave), одна из моих муз и женщин, которыми я восхищаюсь, заказала у меня картину с ангелами-любовниками. Я отправила её из Лос-Анджелеса в Москву, и когда Юля получила картину, повесила её у себя дома, начала загадывать желания, писать в дневнике истории — внезапно начался дождь с грозой. В тот момент мы обе осознали, что какие-то силы действительно запущены в волшебство. Конечно, банан может быть просто бананом, но такие истории помогают верить в магию. И я думаю, что подобные вещи не требуют доказательств — когда ты един с собой и своим делом, это уже само по себе является исцеляющим эффектом, эффектом любви. Это всё работает как плацебо — человек верит в то, во что хочет верить. И моя задача — передать это состояние через свои работы, чтобы они становились для людей напоминанием о том, чего они хотят и к чему стремятся.
Живой пример тому — то, что мои картины имеют свойство сбываться. Раньше я рисовала для себя детские визуализации, фантазии, и они воплощались в жизнь очень быстро. А прошлым летом я создавала такие визуализации для других — люди обращались ко мне с запросами: «Лер, нарисуй для меня гелик», «Хочу фотографию с Джаредом Лето», «Путешествие в Париж», «Американскую визу». Я рисовала их желания на iPad, отправляла файлом в Telegram, они ставили это на заставки, и потом действительно что-то происходило, мечты сбывались. Я уверена, что это работает не только через веру, но и через закон притяжения — науку, которая это подтверждает. Когда люди объединяются в одном резонансе, они усиливают это влияние. Поэтому я рисовала даже беременность — у меня были заказы на изображение новой жизни. Но дальше от меня ничего не зависит. На самом деле зависит уже от судеб. Я могу лишь провести этот процесс, взять на себя ответственность за то, что создаю.
Вы говорите, что «быть художником — это дикий путь». Что помогает вам продолжать идти вперед, несмотря на сложности?
Быть художником — это действительно дикий путь. Это дорога, полная неожиданных поворотов, испытаний и внутренних противоречий.
Но слово «сложно» можно рассматривать по-разному: либо как нечто ложное, иллюзорное, либо как процесс складывания, собирания своего опыта и превращения его в нечто большее. Я выбираю второе. Каждый вызов, каждая сложность — это часть мозаики, из которой складывается моя жизнь. Особенно в эмиграции. Иногда это было настолько трудно, что у меня буквально не было еды.
Но я не верю в стереотип, что художник должен быть голодным. Наоборот, художник должен быть сытым — не только физически, но и эмоционально, духовно, энергетически. Только тогда можно создавать работы, которые находят отклик, вдохновляют и притягивают свою аудиторию. Искусство не должно рождаться из боли и недостатка — оно должно нести радость, ценность, достоинство. Но самое важное — признать свою человеческую сторону. Когда я осталась одна в эмиграции, я долго не говорила никому о своих трудностях.
Мне казалось, что молчание — это сила, что художник должен справляться сам. Но настоящая сила оказалась в другом — в честности перед собой, в умении просить о помощи и принимать поддержку. Мы живём в мире, где взаимопомощь — это не слабость, а часть пути. Художник — это всегда внутренний ребёнок, который хочет творить, отдавать, вдохновлять. Но параллельно с ним должен расти и взрослый — тот, кто берёт на себя ответственность за свою жизнь, своё развитие, свой доход, инвестиции и масштабирование. Только баланс между этими частями позволяет двигаться вперёд. Когда мне было 21, я брала на себя ответственность, как будто мне 40. Сейчас я напоминаю себе, сколько мне лет на самом деле, и учусь развиваться гармонично, принимая все этапы этого дикого, но прекрасного пути. Не рвите жопу — потому что она у нас одна!
