Арт-дуэт Gray Cake (Александр Сереченко и Катя Пряник) работает в области медиаискусства, сочетая культурную традицию с новыми технологиями. Журналист Артур Гранд поговорил с художниками о взаимодействии нью-медиа и науки, хайпе вокруг ИИ, необходимости демократизации технологий — а также о том, что снится машинам.
Медиаискусство часто заходит на территорию науки. У вас тоже есть такие работы, например, «Ропот», которая исследует взаимодействие света и звука с мембранами клеток растений. Многие «физики и лирики» находятся в странном противостоянии друг с другом, но, кажется, нью медиаарт убеждает в том, что союз науки и искусства может быть плодотворным. Как вы выбираете научные темы для своих проектов? Являются ли ученые соавторами работ или они выступают в качестве экспертов/консультантов?
Если мы берем в пример работу «Ропот», то стоит рассказать историю, без которой эта работа не получилась бы. Мы знали из научной литературы, что растения реагируют на свет как на некий «раздражитель». Чтобы провести такой опыт, необходимо специальное оборудование, одно из них — клетка Фарадея. Мы задумали этот проект, но не понимали, где найти ученого, обладающего этим оборудованием и знанием, как провести эксперимент. И однажды Катя случайно разговорилась на улице с мужчиной, вот реально случайно! И рассказала ему эту идею. И он ответил: у меня есть друг-ученый! Держи его контакт! Катя пришла с ним пообщаться, рассказала о проекте, и он, будучи руководителем лаборатории, воодушевленно согласился провести этот опыт, для утоления собственного интереса.
«Ропот», 2022
Так вот, ученые и художники — прекрасный дуэт, способный творить чудеса и объяснять очень сложные вещи художественным языком. С одной стороны это популяризация науки, с другой, в контексте нашего проекта «Ропот» — высказывание о возможности говорить с растениями, или, спекулятивно, перевести их сигналы на человеческие звуки. Конечно же, ученые — соавторы работ.
«Ропот», 2022
А как мы выбираем темы для своих проектов? А они сами собой возникают. Мы смотрим на мир вокруг — он нас интересует. Мы задаем вопросы и ищем ответы в поле художественного высказывания. Наука занимается сложными и необъятными конструкциями, и прицельно смотрит на объект и предмет исследования, а искусство обладает внутренней свободой делать с этим объектом что угодно. Когда эти два мира встречаются, они порождают что-то третье, совершенно волшебное, между наукой и искусством.
В некоторых работах вы сталкиваете машины и сновидения. Сны ассоциируются с чем-то потаенным, бессознательным, мистическим. Кажется, что самый большой страх человека в отношении машин заключается в том, они могут существовать вне формул/рацио и обладать чем-то вроде бессознательного. Какие у вас наблюдения от взаимодействия машинного интеллекта и сновидений и опасаетесь ли вы того, что андроидам могут сниться электроовцы?
В 2021 году Катя писала магистерскую диссертацию, в которой большая часть была посвящена вопросу существования бессознательного у ИИ. Сейчас, кажется, эта тема уже приелась. Однако, если смотреть на обучающие базы данных, мы можем предположить, что генерируемое (изображение, звук, видео, текст и т.д.) это не что-то невероятно новое и доселе неизвестное, а это сублимация данных обучающих наборов. Тем самым, мы предполагаем, что ИИ может служить «зеркалом» современного человека, обученным и основанным на данных человеческого производства. У нас есть работа 2021 года — «Сны машины», в ней мы работали с научной базой данной снов, описанных в тексте. Их было около 24 000. На их основе ИИ придумал новые сюжеты снов, и далее мы превратили эти сны в видео. Получается, что андроидам снятся электроовцы.
Но в целом, для понимания того, что снится машине, мы не очень хорошо понимаем, что такое состояние «бодрствования» для нее. Существуют ли в ее мире такие понятия?
«Сны машины», 2021
Новые технологии находятся сейчас в руках большого бизнеса/технокорпораций и по сути обращены против демократии и большинства людей в мире. Поэтому, например, многие левые скептически к ним относятся. При этом очевидно, что быть технофобом в наши дни – проигрышная позиция. Какие стратегии могут предложить медиахудожники для того, чтобы технологии служили не элитам, а низовым горизонтальным инициативам?
Скептицизм по отношению к технологиям вполне логичен и объясним: на протяжении веков технологии становились основным инструментом доминирования одной группы людей над другой. Иногда даже не инструментом, а всего лишь причиной, но этого хватило для негативной ассоциации. Просто не стоит выкидывать позитивные стороны появления технологий, которые мы привыкли воспринимать за данность.
Создать данность – большая и интересная задача для художника. Смелые, свободные, готовые на иронию, спекуляцию, вызов, абсурд. Что они могут предложить? Ломать технологии, когда-то созданные энтузиастами, а теперь апроприированные корпорациями. Что нужно делать? Возвращать технологии простым людям.
Саша, я видел твой лайв в Ереване, во время которого ты сочетал живую импровизацию (игру на саксофоне) с нейросетями. Если бы ты просто играл на инструменте, то что в его звучании тебе не хватало бы? Почему для тебя важно пропустить звук саксофона через нейросети?
Интересно, что звук именно саксофона я через нейросети тогда не пропускал. Это был голос — неумелый битбокс, который нейросеть обогатила звучанием барабанной установки. Жульничество ради эстетики. Многие музыканты страдают от невозможности воплотить в реальном звучании то, что они представляют у себя в голове, и использование нейросети для расширения возможностей собственного голоса — это вариант частичного решения этой проблемы. Звуковой экзоскелет.
«Другое состояние живого», 2020
ИИ является одним из самых обсуждаемых явлений в современном мире. Вызывает споры его существование практически по всех сферах – юридической, экологической, этической, политической итд. Как вы относитесь к ИИ – это величайший технологический прорыв со времен появления интернета или хайп? Это только инструмент или нечто большее?
Конечно же, это технологический прорыв. Прорыв без хайпа почти никогда не происходит. И происходит он вот прямо сейчас, когда мы пишем эти буквы. Чем он обернется? Хороший вопрос. Надолго ли это? Мы думаем, безвозвратно. Будет ли расти разрыв между простыми людьми и крупными корпорациями? Несомненно, но этот темп зависит в том числе от нас. Пока мы можем пользоваться инструментами ИИ, взламывать их и создавать что-то нетривиальное — надо это делать. Как минимум, это весело.
Какие книги/фильмы/издания о новых технологиях и медиаискусстве вы порекомендуете?
«Археология медиа: о «глубоком времени» аудиовизуальных технологий» Зигфрида Цилински. «Измерять и навязывать. Социальная история искусственного интеллекта»Маттео Пасквинелли. «Artificial Intelligence and Psychoanalysis: A New Alliance»Шерри Теркл.«Machine behaviour» – статья в журнале Nature. У Льва Мановича можно все читать. «Конец индивидуума»Гаспара Кёнига.
Какие медиахудожники вам близки, за чьим творчеством следите?
Нам близки по духу, например, Александр Бренер, группа ДВР, “Куда бегут собаки”. А за художниками, работающими с ИИ мы следим, но выделить будет очень трудно. Ну, пусть это будут — David Young, Jake Elwes, Dries Depoorter, Вадим Эпштейн, Cory Arcangel, Михаил Максимов, Francis Alys и Memo Akten.
Над каким проектом сейчас работаете?
«AI Winter / The Road», 2022–2024
Мы работаем над проектом «AI Winter / The Road». Статичная камера фиксирует вид из окна поезда, движущегося по заснеженной Транссибирской магистрали — длиннейшей железнодорожной линии в России и мире. Этот зимний пейзаж с его меланхолической красотой и разрухой рифмуется с метафорой «зимы искусственного интеллекта» — периода технологического кризиса развития нейросетей.
Центральным элементом проекта становится текст, сгенерированный нейросетевой моделью, подражающей стилю классической русской литературы. Алгоритм, словно«смотрящий»в окно, создает многослойное повествование, где одно пространство описывается через разнообразие отражений русского языка. Этот метод органично соотносит работу с традицией российского концептуального искусства, где текст часто становится ключевым инструментом осмысления пространства и времени.
С 5 апреля по 8 июня в «Артмузе» в Санкт-Петербурге проходит выставка Ксении Шапкиной «СЧАСТЬЕ». В рамках этого события нам удалось поговорить с художницей, для которой живопись — это не столько манифест, сколько внутренний дневник, в котором счастье занимает ключевое место.
Выставка «СЧАСТЬЕ» — не просто экспозиция, а почти манифест жизненного ощущения. В какой момент вы осознали, что именно эта тема должна стать центральной в вашем творчестве?
Ха, думаю, эта тема сама стала для меня центральной в тот момент, когда я рыдала в далёком детстве из-за своих детских печалей и вдруг подумала, что хочу быть счастливой, а не вот это вот всё. Я просто поняла где-то в глубине души, что мне нравится быть счастливой и я не согласна на меньшее.
В искусстве я никогда не выбирала эту тему сознательно. Просто в один момент я вдруг посмотрела на свои картины и поняла, что все они про моё счастье, так или иначе.
Осознанность — это в принципе не про моё творчество. Я создаю работы интуитивно, отдаваясь ощущениям. Картины же просто впитывают в себя всё то, что есть во мне, как в человеке – мои переживания, мысли, чувства.
Когда мне что-то важно, то оно само проникает в моё искусство. А в таблице моих важностей, счастье — это первая и самая базовая вещь. Это то, из чего вырастают все мои остальные желания. Именно поэтому эта тема прослеживается во всех моих картинах. Даже в рисунках 5 летней Ксюши.
Вы говорите, что изображаете свое счастье — как непосредственно пережитое, так и то, которого вам не хватает. Повлиял ли этот внутренний поиск на эволюцию вашей художественной манеры и формальные решения?
Поиск — это всё-таки не совсем верное слово. Я не ищу счастье в этой жизни. Я его нахожу. В том числе благодаря искусству.
Но всё-таки я постоянно меняюсь. И потому моя художественная манера тоже сильно изменилась за последние 10 лет. Вообще, я жуткий гедонист в искусстве. Я занимаюсь творчеством, потому-то мне доставляет удовольствие процесс. А когда я долго делаю +- одно и то же, мне в какой-то момент становится скучно. Поэтому я обычно и начинаю пробовать что-то новое. Мне необходимы перемены. Без них обычно просто уходит удовольствие, радость и веселье.
Голос сердца
Создавая сами картины, я обычно не особо анализирую психологическую подоплёку. Но тут действительно легко провести параллель между моим творчеством и моими внутренними изменениями:
Я стала уже осознанно понимать, что счастье — это самое главное в моей жизни, а всё прочее является второстепенным либо вообще не важным. Это отзеркаливается в лаконичной композиции моих картин. Я всегда стараюсь почувствовать, что для меня самое важное и выбросить из холста все остальное.
Я стала понимать, что все мы разные. И я нахожу счастье только тогда, когда заглядываю внутрь себя и понимаю, чего же хочется именно мне в этой жизни. Моё творчество отзеркалило это – тоже стало очень личным. Оно стало на 100% про меня.
Я стала понимать, что счастье — это чувство, а не просто набор галочек. Я осознала, что счастлива, когда прислушиваюсь к своим ощущениям, к своему сердцу. И я стала больше прислушиваться к себе в искусстве – стала отражать эмоции и состояния через цвет и композицию, а не просто передавать реальность с их помощью.
Вообще, знаете, так забавно! Я перечислила сейчас эти изменения и поняла, что вообще-то сначала произошли все эти перемены в моём творчестве. Сами же осознания про счастье дошли до моего мозга значительно позже. Искусство создаётся сердцем, а потому оно всегда оказывается на шаг впереди.
Ксения Шапкина и её картина «Греческое лето»
Пятилетний перерыв в выставочной деятельности — серьезный период для художника. Что для вас стало ключевым опытом этого времени?
Я всегда получала огромное удовольствие от своей работы, я обожаю её. Но в этот период я окончательно осознала, что занимаюсь творчеством для самой себя. Всегда. Я пишу картины для себя. Я делаю выставки для себя. Даже, когда я делюсь своим творчеством с другими людьми, я тоже делаю это для себя. Раньше я не ощущала этого настолько явно. Когда я это поняла, я ощутила какую-то лёгкость внутри.
Из-за этого я довольно легко пустилась в творческие эксперименты лет 5 назад. Мне к тому моменту стало просто скучно делать то, что я делала до этого. И я подумала, а что меня, собственно, держит в рамках классики? Я стала экспериментировать с техниками – лепила скульптуры из разных материалов, делала фигурные работы, светящийся холст даже как-то делала. Я многое перепробовала и многое из этого мне не подошло. Пока что хорошо прижилась только скульптура. Помимо этого, я стала пробовать новое в живописи – именно в этот период я пришла к своей нынешней манере изображения. Полюбила яркие цвета, лаконичную композицию, стала чаще ассоциировать свои сюжеты со своими мыслями, начала чувствовать в них отражение своего внутреннего мира.
Кроме того, я осознала, что во мне просто ноль желания докапываться до зрителя. Я пишу картины, потому что мне этого хочется, я от этого кайфую. Мне не хочется “донести какую-то мысль до мира”, повлиять на людей с помощью моих картин и т д. Это какой-то арт-абьюз, на мой взгляд. Мне даже не хочется навязывать людям мой взгляд на мои собственные картины. Мне очень нравится, когда человек остаётся абсолютно свободным взаимодействуя с моим искусством.
Я в своём искусстве веду диалог только с самой собой. Если зритель в этом диалоге может услышать что-то ценное для себя, то на здоровье, я порадуюсь за него. А если нет, то значит оно ему сейчас просто не нужно.
Солёные брызги
Ваши композиции наполнены светом, движением, воздухом, но их простота обманчива — за лаконичностью формы скрыта тонкая режиссура кадра. Насколько для вас важны кинетика и пространственная динамика как средства передачи чувства счастья?
Спасибо. Да, я действительно очень большое внимание придаю композиции в картинах. И простота моих картин правда обманчива в этом плане. Намного сложнее и интереснее ловить баланс, когда в картине практически ничего нет. Только прыгающий мальчик на фоне моря, например.
Для меня композиция — это один из способов выражения эмоций в искусстве. Чуть туда персонажа подвинешь, чуть сюда, чуть позу поменяешь и ощущения от картины уже совершенно другие. Чем более рискованный композиционный ход я придумываю, тем более выразительно будет считываться посыл в картине. Мне очень нравится ловить этот баланс, создавая нестабильную динамику в кадре. Это каждый раз веселая игра с неожиданным концом. Я никогда не знаю – получится круто или вся композиция просто рухнет к чертям.
Единственный, кто вдохновил меня на эти игры — это мой учитель, Лесов Борис Васильевич. Он был просто богом композиции. Я до сих пор считаю, что никто так не управляется с этим средством выразительности так тонко, как это делал он.
Мне бы в небо
Ваш художественный путь начался с классической школы, но сегодня ваше творчество можно уверенно отнести к современному искусству. Как вы осмысливаете этот переход?
Опять-таки, тут не было какой-то осознанности, этот переход произошел сам собой. Я просто интуитивно делала то, что мне нравится и в итоге в моём творчестве остались только те приемы, которые близки мне самой. С классической школой меня по-прежнему объединяет моя довольно реалистичная манера изображения. Я люблю изображать реальный мир в своих картинах. У меня нет желания уходить во что-то более абстрактное.
При этом меня очень привлекают эксперименты в искусстве. У меня прямо всё внутри закипает от восторга, когда я придумываю какую-нибудь новую штуку. Последние пару месяцев я, например, экспериментирую с зеркальными поверхностями в картинах – такой кайф! Мне очень нравится пробовать новые материалы и формы, продумывать техническую сторону моих экспериментов, по-новому работать с композицией и цветом. Это даёт просто огромные возможности.
Тишина
Вообще, я считаю, что искусство — это способ выразить то, что мне важно. Когда я использую только классические средства выразительности, в моем арсенале 10 букв из алфавита. А когда я подключаю эксперименты, то все 33. Понятно, что имея 33 буквы выразить что-либо намного легче. Сразу чувствуешь свободу, радость и простор.
Вы часто говорите о живописи как о поиске «ключей к счастью». Можно ли воспринимать ваши работы как визуальный дневник, своего рода автобиографическое исследование?
Лично для меня это действительно своеобразный дневник. Когда я проживаю что-то важное для себя, оно всегда отображается в моих картинах. Ну вот простейший пример: прошлым летом я в очередной раз загнала себя, решая вопросы бизнеса, моё состояние было максимально угнетённым. В голове вечно крутились мысли ” Зачем мне вообще это всё, если я страдаю и не чувствую себя свободной при этом?” Я пошла на улицу и написала свою картину ” Полетели?” Вот прям в потоке, я ни о чём не думала, когда решила изобразить этих двух чаек в небе. Мне просто хотелось проветрить мозг на тот момент. И я машинально изобразила чувство свободы ровно в тот момент, когда мне самой её не хватало. Забавно, кстати, но после этого я реорганизовала свой бизнес так, что он стал доставлять мне куда меньше хлопот. Я вернула себе радость и свободу в реальной жизни.
Искусство всегда очень классно помогает мне сконцентрироваться на самом главном – на желаниях моего сердца.
Но при этом во мне нет желания навязывать своё виденье зрителю. Другие люди вольны воспринимать мои картины вообще, как угодно. Я сама часто замечаю, что на мои работы можно посмотреть очень под разным углом и мне это нравится. Взять ту же картину “Полетели?”. В ней можно прочитать мысль, что свобода всегда начинается внутри. Можно почувствовать легкость. Можно увидеть решительность и целеустремленность из-за немного резкой композиции. Можно увидеть нежные цвета, поймать в них определенные ощущения. Можно подумать – хочу так же расправить крылья и улететь отдыхать на море. Можно даже просто вспомнить о кайфовых тёплых летних днях.
Полетели
И эта вариативность нормальна. Каждый человек видит в любой картине что-то своё. Пропускает её через свою призму. И видит то, что именно ему сейчас нужно. По-моему, это очень классно.
С момента начала работы над выставкой до ее реализации прошло время. Изменилось ли ваше представление о счастье?
Да, изменилось. В последние годы я стала очень отчётливо понимать, что счастье это – внутреннее ощущение. И оно не связано напрямую с тем, что я имею. Я могу очень многого достигать, но не ощущать себя счастливой при этом.
Но в то же время я стала осознавать, что счастье — это результат действия. Оно приходит тогда, когда я реализую порывы своего сердца. Ну, скажем, я хотела запустить в продажу жикле-принты со своих картин год назад, и я это сделала, не смотря на все “но”. Или мне хочется поулыбаться прохожему на улице, и я это делаю. Подобные вещи приносят просто какую-то нереальную радость обычно. Просто из-за того, что выстраивается цепочка между моим искренним желанием и действием.
Дарья Домброва, вместе с мужем Лёшей, развивает книжный магазин Varёnka в Португалии. В материале она рассказала, как превратила свою мечту в реальность, создав уютный уголок для русскоязычных жителей (и не только) в Порту. Рассказываем о том, как книга может стать мостом между культурами, а магазин — местом для общения и поддержки.
Переезд в Португалию
Мы решили уехать в 2022 году, после февраля. Начали искать работу за границей. С Лёшей наши профессии не особо подразумевали удалёнку, он — инженер, я — в маркетинге и коммуникациях. Поэтому подключили все возможные международные сервисы по поиску работы. Через три месяца Лёше пришёл оффер из Португалии — просто какое-то чудо!
К тому времени дочь уже закончила первый класс, мы забрали документы из школы, упаковали всю нашу жизнь в 6 коробок, кошке — паспорт, прививки, чип, анализы — ей подготовка была сложнее, чем у нас. Как только все документы были на руках, мы сорвались с места. Ирония в том, что на границе документы кошки даже не проверили.
Мы никогда раньше не были в Португалии и понятия не имели, что нас там ждёт. А сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что это было настолько смело — или даже безрассудно. Но, похоже, мы не прогадали.
От идеи до первых продаж
Честно говоря, я чувствую себя немного самозванкой в книжной сфере. Моя работа никогда не была связана с книготорговлей — дизайн, полиграфия – да, а книги — просто моя большая любовь. В Португалии найти книги на русском стало настоящей проблемой, особенно когда ты привык к бумажным изданиям.
Электронные книги я как-то приняла, но вот у дочери они интереса не вызвали. Хотя раньше она всегда много читала, и терять ее как читателя мне не хотелось. В то же самое время мы познакомились с людьми из книжной сферы. Слушая их истории, в голову начали закрадываться первые мысли «а что, если?», а давняя мечта обретать вполне четкие формы.
Но мечта мечтой, а реальность — это настоящий бизнес, пусть даже крошечный, со всеми вложениями и процессами. Когда мы впервые сели и все подсчитали, стало ясно: проект выглядит нереальным. Мы отложили идею на полгода.
На тот момент я уже нашла работу, был стабильный заработок, но мысль о собственном книжном деле всё равно не давала мне покоя. Тогда мы решили немного изменить подход и подумали: а что если начать с онлайн-магазина? Так мы хотя бы проверим, будет ли это работать. Мы начинали всего со 150 детских книг!
Первые шаги
Когда мы обратились в издательство «Самокат», рассказав, что хотим продавать их книги в Португалии, нас поддержали. К нам домой приехало 5 коробок, мы закупили стеллажи и начали работу.
Сначала всё держалось на сарафанном радио: мы просто рассказывали знакомым, что у нас можно приобрести книги. Я завела Instagram, начала делать обзоры, рецензии, подборки. Муж в это время создал простой чат-бот в Telegram — наш мини-онлайн-магазин, где можно было посмотреть ассортимент, оформить заказ и доставку.
Первая партия разошлась быстро. И тогда мы поняли — работает!
Как Varёnka обрела свой дом
Спустя несколько месяцев, когда в нашем доме перестало хватать места для книг, а сотрудничество с издательствами расширялось, стало понятно: нам нужно больше пространства — физически и в плане развития. Но главным толчком к поиску стало осознание, что наш проект действительно нужен людям. Это, наверное, самое сложное — поддерживать уверенность в том, что всё это не зря, что это кому-то важно.
У нас не было большого бюджета или инвесторов — только идея, огромный энтузиазм и поддержка друзей. Полгода мы искали помещение: мониторили объявления, встречались с арендодателями, несколько раз доходили до подписания договора, но в последний момент что-то останавливало. Интуитивно мы верили, что «наше» место найдёт нас само.
И так и произошло. В день, когда пришло уведомление о новом варианте, мы тут же поехали смотреть, сразу согласились и внесли предоплату.
Наш первый магазин – крошечный, но светлый, в центре города. Все в новом пространстве делали сами. Начали с четырёх стеллажей, теперь их уже десять, и мы трижды переставляли мебель, прежде чем найти идеальную планировку.
Муж сам построил стойку, мы соорудили витрину, а дочка сделала пятьдесят бумажных журавликов, которые мы развесили под потолком.
Вспоминая этот этап, я чувствую огромную благодарность за друзей тут. Они участвовали во всём: помогали собирать шкафы, развешивать журавликов, расписывать витрину, решать вопросы с логистикой. Фургон? Сейчас найдём. Что-то перевезти? Сейчас привезём. Поддержка была невероятной, и, наверное, именно поэтому Varёnka стала для нас это не просто бизнесом, а общим домом.
Как родилось название Varёnka
Это был настоящий брейншторм! Мы перепробовали столько вариантов, что в моей тетради было около 140 листов, исписанных разными названиями. Мы ходили с мужем, думали, подключали знакомых, Chat GPT — все ресурсы, которые только могли. Но вот она, Varёnka, пришла внезапно, когда уже казалось, что мы никогда ничего не придумаем. Потом просто вспомнили, с чего всё началось, почему мы начали всё это делать, ради кого. И вот она, Varёnka — производная от имени нашей дочери Варвара.
Здесь интересная история заключается в ассоциациях. У каждого по слову «варёнка» своя ассоциация: у кого-то это джинсы, у кого-то сгущенка, у кого-то что-то другое. А буква «Ë» стала для нас чем-то важным, знакомым, определяющим.
У нас было много случаев, когда люди, проходя мимо витрины с названием, останавливались и говорили: «Здравствуйте». Мы даже не осознавали, что придумали такое имя, которое кому-то может показаться простым или даже дурацким, но оно сразу ассоциируется с чем-то русскоязычным.
Как оказалось, книжный магазин также привлекает, кто интересуется русской культурой. Я сначала удивлялась, а теперь уже привыкла, как много иностранцев изучают русский язык. Например, одна женщина из Германии с гордостью показала мне свой учебник «Я говорю по-русски». Уровень А1».
Есть один португалец (надеюсь, он никогда не прочитает эту статью), он иногда приходит с женой, иногда один и проводит в магазине минимум два часа, изучая книги. Он пытается говорить на русском, читает стихи вслух и просит меня поправлять его — я исправляю ударения, произношение, объясняю значение слов. А ещё он поёт мне песню «Ты у меня одна, словно в ночи луна». Он влюблен в русский язык и культуру. После долгого перерыва решил снова учить язык, а в последний раз с гордостью рассказал, что нашёл преподавателя в Порту и теперь занимается.
Как формируется книжный фонд
Этим занималась и продолжаю заниматься я. Сейчас книжный фонд у нас собран на 70%, и мы постоянно его пополняем. Каждый день изучаю списки, читаю рецензии, всегда что-то вычитываю. Это непрерывный процесс. Также я стараюсь прислушиваться к запросам людей, которые приходят к нам. Внимательно слушаю, что им хотелось бы читать, пытаюсь понять их настроение. Это не всегда конкретные книги, скорее общие темы, на основе которых я формирую фонд. И вот уже почти год, шаг за шагом, я собираю его по крупицам.
Наши гости — все абсолютно разные. И, наверное, это самое лучшее в моей работе — встречать невероятных, интересных людей с самыми разными запросами. Все с разным бэкграундом, приезжают из разных стран. Кто-то с рождения в эмиграции, а кто-то только недавно принял решение уехать. Мы встречаем их здесь.
Популярные книги среди читателей
Безусловно, произведения русских классиков продолжают пользоваться огромной популярностью. Это то, что всегда рядом, что близко и понятно, и, конечно, способ сохранить связь с родной культурой.
Из современной литературы стоит выделить одну книгу, которая в последние годы очень популярна. Речь идет о «К себе нежно» Ольги Примаченко. Это невероятно поддерживающая и тёплая история, я сама её обожаю. Даже не могу сосчитать, сколько экземпляров мы уже продали.
Планы и концепция: взгляд в будущее
С самого начала у нас были большие планы, и мы бы не решились на формат магазина, если бы не видели в этом значимый концептуальный потенциал. Сейчас среди наших внутренних проектов особое внимание уделяем библиотеке. Она строится на принципе доступности: не все могут позволить себе покупать книги, не все хотят их коллекционировать, но всем важно иметь возможность постоянно читать новую литературу. Так появились два стеллажа, которые наполняются благодаря посетителям.
Иногда приносят настоящие редкости — например, у нас есть экземпляр «Войны и мира» в тканевом переплете с золотым тиснением. Это не просто книга, а уже предмет искусства, украшающий нашу витрину.
Что касается будущих планов, мы запускаем формат встреч, где люди смогут собираться в небольших группах, обсуждать книги и делиться впечатлениями. Сейчас это происходит в свободном формате, но мы стремимся к более организованным посиделкам, которые со временем, возможно, перерастут в полноценный книжный клуб.
Мы также всегда очень рады новым знакомствам, и если вас когда-нибудь занесет в Португалию, заглядывайте в наш уютный уголок! До новых встреч!
Даша Ильяшенко — основательница платформы KakdelArt, объединяющей русскоязычных художников в Израиле. Оставив карьеру в сфере IT, она посвятила себя развитию проекта, который служит мостом между художниками-репатриантами и локальной культурной средой. Ее история — это рассказ о том, как одна идея может изменить не только жизнь человека, но и целую творческую среду.
О себе и начале пути
ДашаИльяшенко
Я родилась в Москве, окончила журфак МГУ. Начинала карьеру в журналистике, работала в различных изданиях, но вскоре перешла в IT, где четыре года была комьюнити-менеджером в компании BlaBlaCar. Эта работа дала мне навыки управления сообществами, маркетинга, проектного менеджмента и основы бизнес-процессов. Однако со временем я поняла, что IT — это не то, что меня по-настоящему интересует. Я много путешествовала, побывала в 30 странах и всегда уделяла внимание современным музеям и альтернативным пространствам. Постепенно я поняла, что хочу заниматься проектами, связанными с искусством и урбанистикой, и решила погрузиться в тему креативных кластеров.
Переехав в Израиль в 2019 году, я начала воплощать идею создания креативных кластеров — пространств, таких как здания или кварталы, наполненных резидентами из творческих сфер. Эти кластеры задумывались как места для людей искусства, где художники и горожане могли бы взаимодействовать и обогащать друг друга. Исследуя локальную среду и налаживая контакты, я выяснила, что такая концепция в Израиле практически не известна, и мне предстояло популяризировать ее среди местного сообщества.
В начале пути я практически не отбирала никого специально в команду. Моя стратегия заключалась в том, чтобы прийти на любое событие или пространство и рассказать про свою идею создания креативного кластера. Идея сформировалась через общение с людьми. Некоторые просто поддерживали меня, кто-то говорил, что поучаствует позже, а кто-то хотел присоединиться к проекту сразу.
У меня не было бюджета или навыков фандрайзинга, но люди собирались вокруг идеи.
Для создания первых проектов я собрала единомышленников, которые были вдохновлены идеей нового культурного пространства. Изначально мы назывались «Cluster». Для израильтян это слово не несёт особого смысла и звучит абстрактно, поэтому оно отлично подошло нам в качестве названия. Наш первый проект — art-инсталляция в городском парке, реализованная в сотрудничестве с мэрией. Это было через два месяца после моей репатриации.
В 2020-2022 годах я начала сотрудничество с израильской командой, стремившейся создать что-то подобное арт-кластеру в бывшем хостеле. Постепенно я взяла на себя задачи по маркетингу и взаимодействию с сообществом. Несмотря на то, что на тот момент я не знала иврит, мои навыки продвижения и организации позволили продвигать проекты на иностранном для меня языке. Именно этот опыт помог мне освоить иврит, погрузиться в локальную арт-среду, познакомиться с площадками и поработать с грантами. Позже он пригодился мне при создании проекта KakdelArt.
Идея создания KakdelArt
Проект KakdelArt появился сразу после начала российско-украинского конфликта, в марте 2022 года. Я поняла, что начнется большая волна русскоязычной эмиграции, и решила помочь людям искусства найти себя в новой стране. Название «KakdelArt» мы придумали вместе с первыми членами сообщества. Фраза «Как дела?» известна каждому израильтянину благодаря множеству русскоязычных жителей, которые интегрировались в израильское общество и внесли свои базовые выражения, вроде «привет», «как дела», «как тебя зовут», в разговорный язык. Под этим брендом мы объединили русскоязычных художников и создали платформу, которая помогает им находить себя на израильской арт-сцене, участвовать в выставках и культурных событиях, а также взаимодействовать с местным сообществом.
Первое мероприятие проекта началось с open call для художников на благотворительную выставку в поддержку Украины, которая прошла в четырёх городах Израиля. На неё откликнулись около 70 художников, и в результате продажи их работ удалось собрать 36 тысяч шекелей.
Расширение сообщества и партнерских связей
С самого начала проекта KakdelArt мы активно развивали присутствие в социальных сетях: Instagram, Facebook и Telegram. Создавали открытые чаты и приглашали новых участников. Регулярно проводили нетворкинг-мероприятия, чтобы люди могли познакомиться друг с другом и с нами лично. Важную роль сыграло и сарафанное радио, которое помогало распространять информацию о проекте.
Также я рассказала о нашей деятельности Министерству Алии и муниципалитетам, и теперь они направляют к нам художников-репатриантов. О нас знают и другие организации, работающие с новыми репатриантами, такие как Маса и Таглит.
Финансовая модель
На разных проектах мы зарабатываем по-разному. Например, мы можем продавать билеты на нетворкинг-мероприятия или фестивали. Также у нас есть онлайн-курс для художников, который помогает участникам глубже понять местную арт-сцену и организованно работать над своими проектами, и участие в этом курсе является платным. Кроме того, мы запустили менторскую программу, где в роли менторов выступаем я и другие русскоязычные кураторы, которые давно живут в Израиле и хорошо понимают местные особенности. Среди них, например, Вера Гайлис и Катя Финкельштейн.
С этого года мы начали сотрудничать с другими организациями, что позволило нам привлечь сторонний бюджет для некоторых проектов. Например, Центр современного искусства и иудаизма Neve Schechter в Тель-Авиве получил грант на программу для русскоязычных художников и пригласил меня координировать и курировать этот проект.
Появляются и другие подобные проекты, где есть сторонние партнёры и финансирование. Например, музей современного искусства в Рамат Гане обратился к нам с идеей организовать мероприятие для художников-репатриантов в рамках одной из своих выставок. В некоторых проектах предусмотрен бюджет на координатора, и зачастую эту роль выполняю я. В других проектах могут быть стипендии для участников или средства на организацию мероприятий.
Такое сотрудничество с местными институциями позволяет нам становиться более заметными, и всё больше организаций хотят работать с нами, что даёт возможность реализовывать интересные проекты.
О трудностях и успешных проектах
Были и неудачные кейсы. Например, в прошлом году мне бесплатно предоставили большое красивое помещение, и я решила организовать там Artist Run Space — студию для художников. 20 художников стали резидентами, проводились выставки и мероприятия, и это был замечательный опыт. Однако вскоре нам пришлось вернуть это пространство, и я поняла, как важно иметь своё собственное место.
Я нашла новое пространство, но оно уже было платным и не дешёвым. Попробовала создать там студию и проводить мероприятия, однако помещение представляло собой единое пространство, не разделённое на отдельные студии. Это осложняло организацию: параллельно проходили рабочие процессы и вечеринки, что пагубно влияло на оба формата. К тому же аренда не окупалась, и финансово я выходила лишь в ноль, иногда в плюс, иногда в минус. Это место остаётся у меня до сих пор, оно востребовано в арт-сообществе, там проходят выставки, но сейчас его содержание убыточно, и я рассматриваю возможность закрытия.
Но есть и множество успешных проектов. Одним из них стало участие в Иерусалимской неделе дизайна. Это ежегодная большая арт-дизайн-выставка, на которую подаются сотни заявок. Ранее я сама несколько раз участвовала в этом open call, но не проходила отбор. В этом году я организовала встречу нашего сообщества с куратором фестиваля, что помогло художникам лучше понять требования и подать заявки. В итоге четыре человека из нашего сообщества прошли отбор и приняли участие, и я очень горжусь этим результатом.
Планы на будущее
Я вижу KakdelArt не только как платформу для интеграции русскоязычных художников в Израиле, но и как возможность для израильтян присоединиться к нашему сообществу. Моя цель — создать устойчивую сеть проектов, поддерживаемых как грантами, так и партнёрствами с местными институциями.
Мы не стремимся постоянно придумывать что-то новое, поскольку это не всегда рационально. Если что-то работает хорошо, мы продолжаем это делать, совершенствуем и упрощаем, чтобы всем было удобнее. Например, мы организуем фестивали пару раз в год и сейчас уже идет четвёртый поток нашего курса по развитию карьеры художника.
Сейчас мы планируем провести мульти-арт фестиваль на Новый год, как делаем это уже два года подряд. Новый год отмечается русскоязычным сообществом в Израиле, и израильтяне тоже знают об этом празднике. Мы организуем фестиваль с арт-программой прямо 31 декабря, чтобы люди могли отметить праздник вместе. В этом году у нас есть возможность провести его в Музее Города на одной из центральных площадей, и мы надеемся на положительное решение по бюджету.
Также у нас есть две площадки, которые принадлежат нам, но я рассматриваю возможность перейти на работу с партнёрскими пространствами, а не содержать свои собственные. Это сделает нашу деятельность проще, менее рискованной и, вероятно, более выгодной для художников. Весь проект остаётся достаточно гибким и развивается органично, без чётких и жёстких рамок.
Для меня больше важно не зарабатывать на этом проекте, а помогать художникам находить свои возможности для самореализации.
Евгения Скубина — художница и иллюстратор из Москвы, стремящаяся передать в своих работах свет, гармонию, беззаботность и внутреннюю красоту. Она сотрудничала с такими журналами, как Tatler, Glamour, Ornament Magazine, Seasons, а также с компаниями МегаФон, Yandex и Jardin Coffee.
В теплый осенний день мы встретились с Евгенией в её студии на Покровке, чтобы обсудить, как она находит красоту в повседневной жизни, преодолевает творческие кризисы и создаёт гармоничные композиции, вдохновляясь Матиссом и Гогеном.
Евгения Скубина Фото здесь и далее: Алексей Алифанов
О пути становления как творческого человека
С самого детства рисование было моим любимым занятием, поэтому я ходила в соответствующий кружок, а потом и в детскую художественную школу. Но «художка» с её требованиями и довольно консервативным подходом высосала из меня все соки и лишила какой-либо уверенности в себе как в художнице. И по сути она осталась моим единственным художественным образованием: пару лет после неё я вообще не притрагивалась к краскам и отправилась учиться на лингвиста-переводчика. Затем я постепенно вернулась к рисованию — сама дома осваивала масло и акрил, искала свой стиль и, сделав вираж в сторону графического дизайна и иллюстрации, оказалась там, где я сейчас, — художницей, чьё основное занятие — это живопись.
О выборе цветов и композиции
Как правило, когда смотрю на эскиз, понимаю, какой цвет я точно хочу добавить на картину. И от этого иду дальше: придумываю сочетания, которые хочу видеть. Постепенно так выстраивается вся работа. Мне хочется создавать гармоничные композиции, чтобы при взгляде на картину не создавалось ощущения дисбаланса и неуютности.
О процессе создания картины
Первые эскизы я делаю в электронном виде на айпаде — так удобнее подобрать цвета и композицию. Потом переношу его на картину, обычно немало чего изменяя в процессе. А вдохновить на сюжет могут совершенно случайные вещи: поза, увиденная в жизни, на фото или на другой картине, какие-то воображаемые ситуации.
Про стиль и влияние французских художников
Слово «фовизм» не слишком на слуху, поэтому чаще всего я называю свой стиль авангардом и добавляю, что вдохновляюсь Матиссом. Думаю, в первую очередь в работах Матисса и Гогена меня привлекает обилие цвета, красивые его сочетания и общая атмосфера радости, неги и безмятежности. В общем, всё то, что является ключевыми моментами и моего творчества. Из современных художников мне нравятся Pierre Boncompain, Pegge Hopper, Kelly Beeman.
Как можно увидеть, самые частые мои сюжеты — это безмятежные, задумчивые девушки и летние, тоже безмятежные в своём роде, натюрморты.
В своих картинах мне нравится подмечать красоту случайного момента или наших обыкновенных вещей, быта — всего того, что окружает нас каждый день и часто недополучает любования.
О направлениях в творчестве
Для меня безусловно живопись стоит на первом месте. Здесь я ощущаю большую свободу самовыражения и художественную силу. Но иллюстрация даёт возможность посотрудничать с крупными брендами, а значит, выйти на более обширную аудиторию. Как правило, бренды задают некие рамки для работы, но и это бывает интересно — сохранить свой стиль и при этом выполнить поставленную задачу. Сейчас как раз работаю над парой интересных новогодних проектов.
Про внутреннюю гармонию и вдохновение
Думаю, это просто некая моя мечта, которую я реализую в своих работах: красивый антураж, спокойное, мечтательное состояние героинь — это то, к чему я сама внутренне стремлюсь или что пытаюсь сохранить в нынешнем сумасшедшем мире.
О творческом кризисе
Единственный творческий кризис был, пожалуй, только после окончания художественной школы.
В остальные моменты я очень благодарна за свою участь быть художницей, рисовать почти каждый день и зарабатывать этим на жизнь — это моя отрада.
У меня был период нелюбимой работы в офисе в течение восьми лет, и это дало мне прививку от каких-либо жалоб на своё нынешнее дело. Всё будет лучше, чем та работа.
Многие уже знакомы с работами художницы Натальи Занчевской, выполненные в стиле художественного минимализма с восточными мотивами. Ее тонкие и чувственные произведения быстро нашли своего зрителя, восхищенного ее уникальным талантом и стилем. Все началось с того, что во время пандемии Наталья присоединилась к проекту в Facebook под названием «Шар и Крест», где она впервые выставила работы. Они мгновенно нашли свое признание среди тысяч пользователей, восхищенных ее талантом и оригинальным стилем.
В нашем интервью мы поговорили с художницей про вдохновение и успех, а также про творческий процес и планы на будущее.
Как все начиналось
Я работала художником по костюмам в кино, до этого я занималась дизайном одежды, окончила академию архитектурно-художественную. Раньше я не пробовала выставлять свои работы, не приходило это в голову почему-то. Я создавала большей частью эскизы – сначала моделей одежды для коллекций, потом эскизы костюмов для кино.
Может звучать довольно пафосно, но в определенный момент ты вдруг словно что-то осознаешь, что-то в тебе меняется, тебе становится понятным о чем ты хочешь рассказать.
Началось все в период пандемии, когда все сидели дома, проекты в кино были приостановлены. Это было прекрасное время для погружения в себя, для саморазвития. Я как раз рисовала, пробовала маслом писать. Кто-то из друзей мне рассказал о новом закрытом сообществе в Facebook под названием «Шар и крест», созданном для взаимопомощи художникам, коллекционерам и галеристам. Я решила попробовать опубликовать свою графику, но, надо признать, не с первой попытки это удалось. В группе существовал строгий ценз – работы отбирались экспертами, в том числе основателем Максимом Боксером.
Про признание и популярность
Признание? Что это значит? Если говорить о признании онлайн, то оно как-то сразу, с первых публикаций в группе «Шар и Крест» появилось. Это было очень любопытное время, интересный опыт. В группе царила неповторимая атмосфера: одни с диким азартом охотились за работами полюбившихся художников. По очень демократичным ценам, надо заметить. Другие – работали с бешеной скоростью или открывали «закрома», продавали то, что было создано ранее.
Для меня все совпало самым счастлитвым образом. Неожиданно для себя я открыла новое направление в творчестве, причем то, о котором я мечтала в детстве. Хотя оно и не было таким уж новым, но зарабатывать, продавая свои картины, я начала именно тогда.
Для меня это был шанс изменить свою жизнь, и я не хотела его упустить. Как мне сказал когда-то Максим Боксер: «Япросто дал удочку».
Про вдохновение и стиль
Я родилась в Сибири, на северном Урале – это как раз то место, где встречаются Восток и Запад, и ты просто ощущаешь это взаимодействие. Я была воспитана в европейских традициях, я скорее западный человек, но культура Востока всегда меня притягивала.
В моих работах главный персонаж – женщина. Цвета, орнаменты, ткани – это, конечно, влияние моего образования (я – дизайнер одежды, художник-модельер) и работа художником по костюмам, профдеформация, можно сказать. Что касается азиатских черт в лицах… Этот вопрос мне частно задают, и я не знаю на него ответ, честно говоря, не придавала этому такого большого значения. Когда работала над портретами людей самых разных национальностей в серии «Этнография», поймала себя на том, что азиатские черты лица меня очень привлекают, мне интересно их изучать, рисовать. А потом я просто искала свой символ человека, и получился такой вот собирательный образ женщины. В какой-то момент мне самой стала любопытна причина, я даже сделала ДНК-тест, который показал, что 12% азиатской крови у меня все же есть. Так что, может быть, зов предков?
Используя язык тела, я хочу не только показать важность гармонии с природой, об этом источнике силы и энергии. Я хочу, чтобы вы вернулись в свою собственную память и вспомнили те моменты, когда вы общались с природой осознанно. В моих работах много воды (реки и моря), много земли (горы, поля или степь), воздуха (ветер), именно потому, что там я черпаю свои силы.
С заказами в последние 2 года не очень, в том смысле, что я предпочитаю их не брать. Люди, заказывающие работы, ожидают получить определенную эмоцию, а я точно знаю, что гарантировать результат не могу, не простой сейчас период. Один из моих последних проектов был три года назад — я создавала фреску для ресторана Mercado del Sol в Санкт-Петербурге. Тогда мне не ставили строгих рамок, и я имела полную свободу творчества. Весной 2022 года мне поступило ещё два подобных предложения из Москвы, но я отказалась.
Про японский период
Началось все с моды. Когда я училась на факультете дизайна одежды, я была вдохновлена японскими модельерами, такими как Ёдзи Ямамото и Comme des Garçons. Затем был фильм Вима Вендерса «Записки об одеждах и городах», и Япония вошла в мою жизнь. Сьездив туда туристом, я была покорена культурой, традициями, но людьми, конечно, в первую очередь. Желание пожить там для более глубокого погружкения казалось невозможной мечтой. И все же в конце 2022 года я начала учить японский язык и поехала в Токио.
Рано говорить о том, повлиял ли этот мой «японский период» на творчество. Вернее рано говорить о том, как он повлиял. Нужно время, чтобы все улеглось, сформировалось. Тем не менее, как раз сейчас я работаю над новой серией графики, в которой размышляю о сложностях и ограничениях, с которыми сталкивается человек на новом этапе жизни.
Про успех
Успех для меня – это когда удается добиться задуманного, когда я нахожу решение для задачи, которую ставлю сама перед собой, именно это для меня важнее всего.
Передать сложноуловимые эмоции, ощущения, найти средства для их изображения, не просто рассказать о них, а, скорее, вызвать собственные воспоминания зрителя, оставаясь при этом лакончиной, используя минимум инструментов – этого я пытаюсь добиться.
Творческий процесс
Когда я работаю, я как будто выпадаю из мира, меня не беспокоят посторонние шумы – я их не слышу, я забываю поесть, «отключаюсь» от тела и мира что ли. Единственное, что для меня действительно имеет огромное значение- это дневной свет, электрическое освещение меняет восприятие цвета, поэтому работаю я только утром и днем. С этим у меня здесь, в Японии, есть определенные трудности, к сожалению,- я должна подстраиваться под расписание уроков японского.
Про планы на будущее
Хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах, так? Последние несколько лет как будто бы научили не ожидать и не планировать. Но, пожив в Японии, не можешь не заразиться страстью к долгосрочному плавнированию. Здесь я впервые увидела ежедневники на 5 лет, и надо сказать, они пользуются спросом. Я планирую свой следующий этап пути, теперь с Востока на Запад. Мне хочется получить свой европейский опыт и смешать его с японским, как краски на палитре, чтобы получить новый цвет.
